Инна Лиснянская
* * *
Как боль была моя любовь,
И плачу я, что полегчало,
Хоть знаю, что конец любой
Всегда чему-нибудь начало.
Возникнет что-нибудь опять
На месте отболевшей ткани,
Чтоб снова мне благословлять
И проклинать существованье.
Но опасаюсь я теперь
Удела лиственных растений -
С однообразием потерь
И тождеством приобретений.
* * *
Ты прав во всём, и я во всём права.
Смешны для нас взаимные упреки.
Не знает одиночества трава,
Высокие деревья одиноки.
И, друг от друга в двух шагах, они
Всегда одни перед небесной твердью,
Всегда одни. И даже после смерти
Как признак одиночества их пни.
Качаю примиренно головой:
В одном лесу мы чуждых два явленья,
И хочется порою быть травой,
Но наши корни жаждут углубленья.
О природе
По-своему ль пишу я о природе?
До этого мне, право, дела нет.
Не я брожу, а лес все время бродит,
Как будто бы не я, а он поэт.
Да так и есть! И этого мне хватит.
Вот и береза, мимо проходя,
Меня лукаво по затылку гладит
И всей листвой смеётся, как дитя.
А старый дуб пророчески бормочет,
Раскачиваясь медленно, с трудом,
О годах-кольцах и о мраке ночи,
Когда уже опасен бурелом.
А юный клён слегка провинциален:
Он, наклонясь к сородичам своим,
Твердит, что лист его оригинален
И тем от прочих листьев отличим.
О простота, о мудрость, о весёлость!
Лес бродит, бредит, сотворяет лес,
И каждой ветки горловая полость
Касается отзывчивых небес.
