Райнер Мария Рильке (1875-1926)
ОДИНОЧЕСТВО
Одиночество как дождь.
Оно идет от моря вечерами,
оно до чёрных тянется подошв
и медленно всплывает над горами
до неба, им чреватого всегда,
и с неба падает на города.
Оно приходит затемно,
когда навстречу свету переулки льются,
когда друг другу чуждые тела
устало друг от друга отвернутся
и замолчат - одна постель свела:
и водостоки тёмные проснутся.
ГОВОРИТЬ КО СНУ
Я хотел бы кого-то баюкать,
над кем-то долго шептать, -
укачать тебя, убаюкать,
уложить тебя ласково спать.
Я хотел бы единственным быть,
кто знал, что ночь холодна,
и думать, и слушать, и мир сторожить,
и знать, что ты не одна.
Так чётко и часто считают часы,
я времени тайну постиг,
а где-то чужой ковыляет старик,
и чужие залают псы.
И снова молчанье. И, взор мой склоня,
я вижу: в моём ты плену:
но, если шорох спугнёт тишину,
ты вновь ускользнёшь от меня.
ПЕСНЯ АБЕЛОНЫ
Ты, о которой я плачу во сне
на бедной постели.
Ты, чьё имя уснуло во мне,
как в колыбели.
Ты, что, припомнив меня в поздний час,
не спишь, быть может, –
не именуй это чудо, что нас
всегда тревожит,
пока мы живы!
Ты на влюблённых взгляни,
но не слушай, что скажут они: слова их лживы.
Ради тебя я один. Тебя запомнил одну я.
Ты, как прибой, подступаешь, тихо волнуя
шумом и шелестом пен.
Многих я обнимал и многих утратил давно я.
Ты рождаешься вновь, ты навечно со мною.
Я не коснулся тебя, но взял тебя в плен.
ЗА КНИГОЙ
Я зачитался. Я читал давно.
С тех пор, как дождь пошёл хлестать в окно.
Весь с головою в чтение уйдя,
Не слышал я дождя.
Я вглядывался в строки, как в морщины
Задумчивости, и часы подряд
Стояло время или шло назад:
СОЗЕРЦАНИЕ
Сквозь рощу рвётся непогода,
Сквозь изгороди и дома.
И вновь без возраста природа,
И дни, и вещи обихода,
И даль пространств, как стих псалма.
Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно то, что против нас!
Когда б мы поддались напору
Стихии, ищущей простора,
Мы выросли бы во сто раз.
Всё, что мы побеждаем, - малость,
Нас унижает наш успех.
Необычайность, небывалость
Зовёт борцов совсем не тех.
Так ангел Ветхого завета
Нашел соперника под стать.
Как арфу, он сжимал атлета,
Которого любая жила
Струною ангелу служила,
Чтоб схваткой гимн на нем сыграть.
Кого тот ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознаньи и в расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ…
ПАНТЕРА
В её глазах проходят прутья клетки.
Они растут, как чёрный, частый лес.
Они сошлись, как ветки, в острой сетке,
а там, за чащей клетки, мир исчез.
Её могучий шаг скользит упруго,
и, как струна, она напряжена,
но, кажется, очерчен контур круга,
где час за часом кружится она.
И вдруг - зрачок, как занавес, раздвинут,
какой-то образ входит в глуби глаз,
и напряженно мускулы застынут.
Но где-то в сердце он погас.
