Го Можо (1892-1978) - китайский поэт, прозаик, учёный
"ВАЗА"
(1927 год: история неравной любви)
* * *
Как с неба скатывается звезда,
Как в воду камень входит без следа,
Так и любовь твоя угасла навсегда...
Растаял в небе утренний дымок,
Весенний дождь впитал в себя песок,
Монахи молятся, мольбам не внемлет бог.
Еще не время розе распуститься,
Не время сливе листьями покрыться,
Не время лотосу красой своей гордиться.
Когда в вине есть яд - губами не касайся,
Когда в душе любовь - сберечь ее старайся,
Когда твой сладок сон - смотри не просыпайся!
Вот почтальон - дивлюсь его трудам,
Покоя грузчик не дает рукам,
Один лишь я жду завтрашнего дня,
Чтоб снова ждать,
чего - не знаю сам!
Ночь, 22 февраля
* * *
Сидишь ты, молча со мною рядом,
Склонив головку, с потупленным взглядом.
В сердце тревога никак не рассеется -
Чего нам ждать? На что нам надеяться?
Хоть руки мои в рукава запрятаны -
Тебя обнять всё время хотят они!
Может ли туча быть строго наказана,
Если к луне она слишком привязана?
Ночь, 22 февраля
* * *
Я ощущаю на своей руке
Холод твоей руки,
Я ощущаю в сердце своём.
Горечь твоей тоски.
Ты не изведала боли моей,
Разве не больно мне?
Ты за себя не болеешь ничуть,
Мне за тебя - больней!
Больше недели покоя мне нет -
Всё жду от тебя письма.
Ты холодна, холоднее, чем ночь,
Холодней, чем ночная тьма.
И вот мне приходится с грелкой сидеть,
Чтоб сердце разгорячить.
Ты скоро его разобьешь, а пока-
Оно неумолчно стучит.
Хочу дождаться завтрашнего дня,
Пусть хоть несколько строк!
А если завтра вести не дождусь,
Это - последний срок!
Но послезавтра ведь воскресный день.
Праздник, тишь, благодать!
Так неужели не найдет она
Времени написать?
Ночь, 22 февраля
* * *
Наконец, наконец, письмо -
Мелких-мелких букв полоса.
Сердце прыгнуло, словно мяч,
Что подбросили в небеса.
Я боюсь распечатать его,
Нетерпеньем хотя горю,
Я смотрю, смотрю на конверт,
На обратный адрес смотрю!
О письмо! Закончив его,
Ты к губам поднесла конверт,
И, мне кажется, он хранит
Твоего поцелуя след.
Написала она в письме,
Что была занята весьма,
Что прощенья просит она -
Просто было ей не до письма!
Ах, чего бы я не простил!
Чья же радость сравнится с моей?
Для меня это дар небес,
Я счастливее всех людей.
Пишет далее, что стихи
Прочитала наедине,
Что талантлив я и не ей
Замечания делать мне.
А того не знает она,
Что пред светлым ее умом
Сам себя я готов считать
Лишь невежественным глупцом.
Дальше пишет она в письме,
Что увидела рай земной
На крутом берегу Сиху,
Повстречавшись тогда со мной.
И эатем прибавить спешит,
Что хотела б от всей души
Здесь, на озере тихом Сиху,
Век со мною прожить в тиши!
И учиться вместе со мной,
Совершенствоваться и расти...
Нет, такого блаженства я
Не сумел бы перенести!
Там, на озере милом Сиху,
Начинается счастье для нас,
Там прелестнейшие цветы
Распускаются в этот час.
Ну, а если случится так,
Что весна задержит свой бег,
То и в этом причины нет,
Чтобы мне не прийти к тебе.
Ночь, 24 февраля
* * *
В письме, что пришло от тебя, ненаглядной,
Меня не зовешь ты "почтеннейшим", как я привык:
О, если бы знала ты, как мне отрадно,
Что я для тебя и сейчас не старик!
Я старше тебя - тут поспоришь едва ли,
Но старость еще не коснулась моей головы...
Те розы, что в прошлом году расцветали,
Подобны сейчас прошлогоднему снегу, увы!
Так пусть мои песни цветут, словно розы,
Пускай рассыпаются, словно цветы на лугу;
Поэты скрывают и горе и слезы,
А я, хоть страдаю, но счастья таить не могу.
И пусть мое сердце сверкающим утром
Раскроется радостно дивным цветком золотым!
Меня не зови ни "почтенным", ни "мудрым"...
Мне лучше быть сверстником юным твоим.
Полдень, 5 марта
* * *
Как был не прав я, как я ошибался!
Сейчас идут экзамены, и все же
Она письмо сумела написать,
Дыханьем теплым от него пахнуло!
Она мне сообщает, что поэтов
Считает сверхправдивыми людьми,
Меня включая в их число, и пишет,
Что я дитя, хоть старше, чем она!
Ей очень жаль, что я не старший брат
И что она не младшая сестра мне!
"Ах, милая, да если б ты была
Мне матерью,- я и на то согласен!
"Вот если б ты была весны богиней,
Какие сочинил бы я тогда
Тебе стихи - но, по твоим словам,
Ты девушка, каких на свете много...
Кто б ни была ты, мать или сестра -
Приди, приди! Услышь меня! Приди!
Я, не дождавшись, умереть могу...
Что от меня останется? - Письмо лишь!"
Не потому ли ты тоскуешь, сердце,
Что там меня признали старшим братом?
Но ты, о сердце, не признать не можешь.
Что этого так мало для любви!
Ночь, 15 марта
* * *
Мой ад в мой рай успел преобразиться:
Моя любимая! Моя сестрица!
Крылами ветер предвечерний машет,
И свежий воздух и поет и пляшет,
И с улицы несется, не смолкая,
И шум, и гам, и суета людская.
В то время как часы своим биеньем
Твердят, что вечность сделалась мгновенье!
А скорби нет, она прошла сторонкой, -
Моя любимая! Моя сестренка!
Моя владычица! Моя отрада!
Как ты сумела сделать рай из ада?
Ночь, 15 марта
* * *
Как сердце трепещет, как бьется тревожно!
Гонюсь я за тем, что догнать невозможно.
Как древний поэт, я за солнцем летел,
Луну из реки раздобыть я хотел!
Горит мое сердце, горит мое слово,
Я - дерево, жертва пожара лесного.
Огонь сокрушительный ветром раздут,
И капли дождя на него не падут;
И ствол мой трещит, как сухие поленья!
Насколько мне хватит такого горенья?
Полдень, 20 марта
* * *
Твои слова лишь кажутся простыми,
Но тайный смысл их нелегко понять.
Меня ты называешь старшим братом,
А как тебя, как мне тебя назвать?
Ты пишешь мне, что мысленно звала ты
Меня всегда - "мой старший брат и друг".
Теперь же, познакомившись со мною,
Хотела бы промолвить это вслух.
Ты спрашиваешь: "Разве это стыдно?"
Хорошее плохим кто назовет?
Но только в этом слове, сразу видно,
Чего-то все-таки недостает.
А дальше так: "Мне очень бы хотелось
Твоею зваться младшею сестрой,
И, если это для тебя не трудно,
Ты не считай мечту мою пустой".
Я ей в ответ: "Ты странно рассуждаешь:
Из-за тебя в ознобе и в жару
Я исстрадался, я испепелился,
А ты своё, про младшую сестру!
Ты просто ничего не понимаешь,
Ведь у меня в душе огонь и ад,
И это пламя не залить слезами...
А старший брат? При чем здесь старший брат?!"
* * *
Она получила письмо от меня, прочитала
И старшему брату тотчас же его показала,
И брат написал мне пространно и очень тепло,
Что я, мол, великий счастливец, что мне повезло,
Что добрая, чистая дева, такая, как эта,
Достойна вполне вдохновенья большого поэта,
Что верит он в славу грядущих творений моих,
Но сам от людей отличаться не хочет простых!
Ты брат ее старший, и мне это очень приятно,
Но то, что не любит она меня,- мне непонятно.
Ну да, я стихи сочиняю, я песни пою.
Ужель ни во что она ставит всю славу мою?
Так пусть совершается то, что должно совершиться,
Ни веером ты от меня не сумеешь закрыться,
Ни загородиться высокой Китайской стеной -
Любовь моя натиском все сокрушит пред собой!
Вот так говорю я, а море в то время бушует,
К скале припадает, громит ее, страстно целует.
Скала же не хочет с ответным лобзаньем припасть,
И море такое - моя безысходная страсть!
Вечер, 24 марта
* * *
Ах, девушка, как ты мне дорога,
Дороже, чем сестра моя родная,
Ты это знаешь, ты не можешь жить,
О том, что я люблю тебя, не зная.
Но равнодушна ты и холодна,
В тебе мой пыл участья не пробудит...
Что ж, если ты не скажешь мне "люблю",
Моей любви нисколько не убудет!
Ты только хочешь время оттянуть,
А тот, который здесь в огне сгорает,
Лишь просит сердце приоткрыть чуть-чуть,
А у тебя отваги не хватает!
Я убежден- в сердечной глубине
Есть место не для одного цветочка,
И под весенним теплым ветерком
Застывшая должна раскрыться почка.
Меня ты старшим братом назвала!
Все это и почтительно и мило,
Но не был бы я братом для тебя,
Когда бы сердцем ты меня любила.
О, это равнодушие твоё!
О, вежливость твоя! Мне их не надо.
Ты предлагаешь мне остывший чай,
А мне милее кубок, полный яда!
Ты можешь быть со мною холодна,
А если хочешь - ласкова со мною.
Я отгореть и охладеть успел
И безразличен к холоду и зною.
В конце концов, ты не должна себя
Передо мною связывать обетом,
Но если я не люб тебе - скажи,
Скажи, открыто мне скажи об этом!
Ночь, 24 марта
* * *
Как я завидую румянцу твоему!
Он персиком цветет на этой щечке нежной!
А зеркало - мой ненавистный враг,
Свидетель старости печально-неизбежной.
Под глазом - сеть морщин, поблекший цвет лица.
Как мне узнать себя? О, горькие итоги!
Не я ли юношей цветущим был вчера?
А ныне я старик, едва влачащий ноги...
Увы, родиться я напрасно поспешил!
Когда бы матушка моя повременила,
Не старшим братом ты звала б меня,
А младшим и... быть может, полюбила.
Но мы не для того прощаемся с весной,
Чтоб снова ждать ее в назначенные сроки...
О злое зеркало! Когда же, наконец,
Ты прекратишь жестокие намеки?
Ночь, 27 марта
* * *
Осыпался цветок, и хлопья лепестков
Летят мне на сердце, как снеговой покров.
Цветок подарен мне,- я понял в миг единый:
Не за талант, о нет, а только за седины!
29 марта
* * *
Я прочитал все письмо от строки до строки,
Точно продумал за фразою фразу,
Иносказанья, обиняки...
Я в тайном смысле его разобрался не сразу...
Ты написала: "Почтенный и старший мой брат!
Может, с моей стороны это смелость...
Я собиралась... но все невпопад...
Мне огорчить и расстроить тебя не хотелось".
Ты меня просишь: "Мне правду одну напиши...
Старший мой брат, твоё сердце так плачет...
Я благодарна тебе от души...
Но не могу я жить одиноко... И значит..."
Жаль, что кубок письма твоего я не выпил до дна.
Утром проснулся - все радостно было для глаза,
Но вокруг оглянулся - могила, могила одна...
На могиле - разбитая ваза.
Утро, 30 марта
